Камми не удивило, что в Гринли всегда находился свидетель любому, даже самому тайному мероприятию. В городе и ближайших окрестностях не было такого места, где бы за тобой не наблюдали посторонние глаза, что бы ты ни делал: занимался ли чем-нибудь неблаговидным или просто хотел попьянствовать в свое удовольствие. Горожане были на удивление подвижны, деятельны и всегда с любопытством следили за каждым шагом своих соседей и друзей. А потом начинались пересуды. И так без конца.

Интересно, что же все-таки сделал Рид? Поселил помощницу юриста в одном из мотелей Монро? Посадил ее на какой-нибудь автобус? А может быть, отвез туда, где она смогла взять машину напрокат и уехать из штата? Или отослал ее куда-нибудь подальше, снабдив деньгами, чтобы она начала новую жизнь?

А вдруг через годик-другой ее тело обнаружат где-нибудь в пустой могиле?

Нет. Камми не могла в это поверить. Разве можно вообще допускать такие мысли!

— Камми? Ты меня слушаешь? Я совсем не хотела расстроить тебя.

— В таком случае чего же ты хотела? — в голосе Камми была злость, и скрыть ее было невозможно.

— Джек считает, что ты должна была узнать правду. По его мнению, ты не должна увлекаться этим человеком. По-моему, ты прекрасно осведомлена, что Рид Сейерз… ну, в общем, о том, что представляет собой его семья. И потом, его так долго не было здесь, он совершенно отвык от нашей жизни. Ты, конечно, слышала, какие странные вещи о нем рассказывают: совершенно невозможно понять, что у него на уме, нельзя даже предположить, что он может выкинуть в следующий момент. Ты не должна забывать об этом.

— Боюсь, что у меня и не получится.

Даже если бы она и хотела забыть, все равно нашелся бы кто-нибудь, чтобы обязательно напомнить.

— Наверное, дяде следует поговорить с тобой. Он ведь и сам много пережил и страдал. Крещение огнем во Вьетнаме, где сам всевышний испытывал его на верность церкви, помогло понять ему причину многих несчастий, мучающих человечество. Он проводит дни и ночи в неустанной заботе о людях, пытаясь утешить и вразумить их.

Камми много раз слышала о дядюшкином священном призвании и о его преданности церкви.

— В этом нет необходимости, тетя Сара. Я очень благодарна за вашу информацию, но не следует беспокоиться обо мне, — сказала она, давая понять, что разговор подходит к концу. Тетя без возражений согласилась.

— Хорошо, не буду больше задерживать тебя. Не забывай нам позванивать. Мы должны знать, что у тебя все в порядке. А еще лучше, чтобы ты как-нибудь заглянула к нам.

Камми обещала при случае навестить их и, в свою очередь, пригласила в гости к себе, потом повесила трубку.

Разумеется, тетина знакомая ошиблась, иначе и быть не могло. Все злые языки. Или чье-то чрезвычайно богатое воображение. Вполне возможно, что Джанет Бейлор и встречалась с каким-то мужчиной, но это вовсе не означает, что им был Рид.

К тому же он ведь ясно сказал ей, что не имеет никакого отношения к исчезновению девушки. А, может быть, он солгал?

Камми не совсем точно помнила его слова. Возможно, он только подвел ее к мысли о своей непричастности?

Да нет, не может быть. Рид не способен на такой поступок.

Или все-таки?..

В конце концов, что Камми было известно о нем? Лечь с мужчиной в постель — еще не значит проникнуть к нему в душу.

Но, с другой стороны, где еще человек может раскрыться полностью, стать самим собой?

Камми была настолько взволнована, что не могла сосредоточиться и решить, чем же теперь заняться. Ей нужно было распаковать чемодан, но она даже не могла смотреть на вещи, которые брала с собой за город. Перс-фон написала ей, какие продукты нужно купить, но в данный момент Камми меньше всего хотелось ходить по магазинам. Она было решила поехать в антикварный магазин, но тут же передумала — какой смысл отправляться туда, если там ей абсолютно нечего делать.

Ее всегда успокаивала работа в саду, среди цветов. Выходя из дома, Камми захватила пару стареньких рабочих перчаток и садовые ножницы.

Она провела во дворе около часа: нарезала несколько букетов азалий для дома, подкормила удобрениями камелии, выдернула траву из грядок. День был по-весеннему теплый, и Камми подумала, что стоит отправиться в местный ботанический центр — полюбопытствовать, что есть в продаже для садоводов.

Отряхнув руки, она вошла в дом за кошельком. На обратном пути ее внимание привлекла рубашка Рида, та самая, в которой она приехала из «Форта» несколько дней назад. Персфон выстирала и выгладила ее. Камми решила, что нужно завезти ее Риду — это было почти по пути.

Рида не оказалось дома, но, по словам домработницы, он должен вернуться с минуты на минуту. Лизбет предложила кофе с пирогом, решив, что Камми подождет. Но Камми отказалась, объяснив, что заехала только отдать рубашку.

— А я-то недоумевала, куда она подевалась, ведь мистер Рид так любит эту рубашку, хотя она уже вся истрепалась, — заворковала Лизбет, высокая бронзовоко-жая женщина с косами, короной уложенными вокруг головы. Она погладила мягкую фланель длинными изящными пальцами.

— Но я не знала…

— Не переживайте. Он ведь знал, где ее искать, верно?

Камми оставалось только согласиться, смирившись с тем, что Лизбет была в курсе всех дел Рида. Она извинилась и собралась уходить.

— Кстати, насчет этого дела с фабрикой, миссис Хаттон…

Голос домработницы ослаб и стих, словно она сомневалась, правильно ли поступает, заводя этот разговор.

Камми резко повернулась и с интересом посмотрела на Лизбет, лицо которой выражало тревогу.

— Да? И что же?

— Я уже давно хотела поговорить с вами. Мистер Рид так волнуется, так переживает, пытается сделать как лучше, а это не всегда легко, как кажется со стороны. Отец научил его обдумывать каждый шаг, прежде чем что-то предпринять. Вот он и измучился, все стараясь угодить людям…

— Знаю, — сказала Камми, подбадривая Лизбет продолжить начатый монолог.

— Мистер Рид знает, что лес кормит моего мужа Джозефа и наших двух мальчиков. У них на троих — два грузовика, на которых они вывозят древесину. Мой младший, Тай, служит в авиации, так что у него все в порядке, а остальным приходится рубить лес. Знаете, как трудно выбираться из леса зимой, когда все кругом размыто дождем. Сейчас фабрика не успевает перерабатывать всю древесину, которую они нарубают за лето. Понятно, что из-за этого падают заработки. На жизнь нам пока хватает, тем более что и я не сижу сложа руки. Но на черный день мы не можем отложить и цента. Единственная надежда на расширение фабрики. Как мои мужчины гордятся тем, что живут не на благотворительное пособие! Чувствуют себя настоящими кормильцами. Вы не представляете, до чего это ужасно — не видеть будущего.